Продром (от греч. prodromos) – симптом опасности.
В ходе президентской предвыборной кампании 2012 г. Митт Ромни, критикуя Барака Обаму за его внешнюю политику, назвал Россию геополитическим противником Америки номер один. Это заявление не могло не вызвать широкого общественного резонанса. Возникает вопрос, что стоит за этим заявлением: личная точка зрения Ромни или же константный взгляд американской политической элиты на Россию? Конечно, можно игнорировать заявление Митта Ромни, считать его словесным упражнением предвыборной программы, не имеющим реального политического смысла. Но это было бы проявлением, свойственным нашей ментальности, легкомыслия. Снятию озабоченности активно способствуют миражи, которые формируются информационными центрами и спецслужбами Запада. А как в этой ситуации ведет себя наша отечественная интеллектуальная «тусовка»? Для нее характерны противоположные Фундаментальная наука призвана прояснить действительную ситуацию. Поскольку действительность ситуации относится к виртуальной реальности, то здесь оказывается необходимой методология гуманитарного знания. Необходимо воспроизвести ту геополитическую реальность, которая стоит за заявлением Митта Ромни. Без этого невозможна современная глобальная политическая ориентация.
Сегодня мы можем с определенной осторожностью утверждать, что ответ на этот вопрос носит двойственный характер: и «да» и «нет». Заявление Митта Ромни свидетельствует о том, что в США существуют влиятельные политические силы, выступающие за реанимацию геополитики в отношении России, а вместе с тем и политики «холодной войны». Но нельзя сбрасывать со счетов и влияние здравомыслящих политиков, стремящихся увести современный мир от повторения апокалипсиса XX в. Кто победит в этом принципиальном противостоянии? Но что такое «край Земли» в исторической ретроспективе? Ее образно выразил Р. Киплинг. Камал, следуя духу мятежных племен, крадет гордость английского полковника, принадлежащую ему чистокровную кобылу. Сын полковника, следуя сохранению чести рода, преследует конокрада, настигает его, угрожая позвать солдат, сжечь его селение и перебить сородичей. Можно ли предотвратить конфликт? Следуя приоритету сохранения жизни, сын полковника отказывается от мести и дарит Камалу кобылу отца. Вступает в силу чувство справедливости. Высшее чувство справедливости стоит как над корыстной выгодой, так и честью рода и племени. Реальность человечества как целого, признание приоритетного смысла его сохранения коренным образом меняют традиционные тренды международной политики. Но меняют виртуально. В реальности продолжает действовать конкретность частных интересов. Эта конкретность и была поколеблена катастрофическими жертвами Второй мировой войны. Черчилль четко поставил вопрос: на чем может основываться послевоенная глобальная политика Запада? И дал на этот вопрос недвусмысленный ответ – на глобальном противостоянии Советскому Союзу и принципам его образа жизни. Иными словами, политика Запада вводилась в геополитическое социально ориентированное русло. Соответственно до распада Советского Союза и системы социалистических стран глобальная ситуация В свою очередь западные политологи представили в качестве идеологического основания противостояния коммунизму идею «свободы». Борьба двух систем – это исходный пункт политического мышления государственных деятелей. Под этим углом зрения стали рассматриваться как итоги Второй мировой войны, так и открывающиеся перспективы нового глобального противостояния. Казалось, он мог послужить вполне убедительным предостережением тем, кого бы вновь посетила идея мирового господства. Были ли такие суждения пророческими? Не стремлением ли реанимировать саму идею мирового господства объясняются изыскания, «доказывающие», что Гитлер не был облит бензином и сожжен словно «тифозная вошь», а благополучно перебрался на Время идет, и оценки меняются, подчас кардинально. Как сказал великий Платон, «время всесильно: порой изменяют немногие годы имя и облик вещей, их естество и судьбу». (Платон. «Время всесильно...» // Античная лирика. – М., 1968. – С. 198.) Как бы в этой связи оценил А.Н. Яковлев метаморфозу своих воззрений на класс капиталистов и их роль в международной жизни? Это – особая проблема, требующая специального исследования. Очевидно, что в основании противостояния двух систем лежали определенные идеологические построения, которые не столько обнажали, сколько маскировали реальность политических отношений. Как понимали эту реальность политики Запада и Советского Союза? Было ли идентичным это понимание? Можно определенно утверждать, что если идентичность и существовала, то далеко не во всем. Дело в том, что традиционно исходными пунктами поведения политиков Запада были геополитические идеи, которые не разделялись советскими лидерами. Нежелание видеть западные ориентиры политики сыграло роковую роль в определении стратегических целей и конечных результатов перестройки, предложенных М.С. Горбачёвым всему миру. Обещания не распространять действие сил НАТО на бывшие сферы влияния Советского Союза также оказались забытыми. Вместо трезвого анализа складывающейся ситуации и теоретического прояснения глубинных мотивов политики Запада главные теоретики перестройки предприняли смехотворные попытки представить этот внешнеполитический процесс как некую «общую победу» Востока и Запада. Это выглядело весьма неубедительно и было похоже на неуклюжую маскировку их профессиональной и политической некомпетентности. Нежелание посмотреть правде «Доброжелательные» советы Маргарет Тэтчер встречаются отечественными «писателями» с доверием, поскольку они знают, что большим другом Тэтчер стал лидер перестройки Михаил Сергеевич Горбачёв. Значит ли это, что М.С. Горбачёв мучился, как и Елена Колядина, тем же вопросом: что делать с многомиллионными русскими «короедами», не приносящими прибыль? Идея Маргарет Тэтчер, так активно поддержанная Еленой Колядиной, стала отправным механизмом направленных информационных воздействий. Это – не только концептуальные воздействия, но и воздействия путем создания событий, формирующих общественное мнение. В силу этого может происходить то, что кажется просто невероятным с точки зрения здравого смысла. Глобальные противники России воспринимаются как «других», а история собственной страны как история цивилизационного «врага». Это новое «видение» глобальной реальности оказывается перед фундаментальным вопросом: почему в результате отречения от конечных целей коммунистического строительства и возврата на рельсы капиталистической эволюции Россия не была принята в Ответ на этот вопрос был дан политологами, игравшими ключевую роль в формировании внешней политики Запада в отношении России. К их числу относится и Збигнев Бжезинский, бывший помощник президента США по национальной безопасности. Бжезинский откровенно говорил о том, что основная драма современной борьбы за мировой порядок определялась борьбой за Евразию, т.е. за территорию, где расположена Россия (См.: Бжезинский Зб. Великая шахматная доска. – М., 1999. – С. 11.). При этом он исходит из классического постулата, сформулированного еще в начале XX в. британским политологом МакКиндером: тот, кто правит Восточной Европой, владеет сердцем земли; тот, кто правит сердцем земли, владеет мировым островом (Евразией); тот, кто правит мировым островом, владеет миром. Эта позиция объясняет многое. Лидеры перестройки просто не понимали логики глобальной политики, которую осуществлял Запад. В мировой политике во взаимодействии сторон приоритетом является достижение наибольшей выгоды. Если это позволяет равновесие сил, то выгода в этом взаимодействии может быть взаимной, и она закрепляется соответствующими юридическими документами. Если равновесие сил нарушается, то создаются условия для получения односторонней выгоды. Конечно, это может маскироваться хитроумными словесными упражнениями, но от этого суть дела не меняется. Когда Россия встала на путь собственного военнополитического, экономического и культурного разоружения и самобичевания, то это, естественно, на Западе было воспринято как приглашение на общую бесплатную «пирушку» за счет российских национальных богатств. Из России за рубеж «потекли» миллиарды. Аппетит приходит во время еды: как превратить Россию в постоянную «дойную корову» – еще одна гениальная по своей простоте мысль. Она в своей сущности совпадает с концепцией Таким образом, сами лидеры перестройки создали условия для реанимации геополитических концепций, которые по отношению к России, казалось, навсегда ушли в историческое прошлое. И когда в России у кормила власти встали политики, которые расшифровали нехитрую западную шараду и не стали изображать из себя «умников», принимающих на веру словесную дипломатическую эквилибристику, против них началась настоящая информационная война. Правильное понимание ее смысла и ее целей требует возвращения к ее историческим истокам. 2. «Капитализм versus социализм» – дихотомия геополитики XX века Коренное заблуждение лидеров перестройки заключалось в представлении, будто угрозы новой мировой войны ограничиваются внешнеполитической логикой дихотомии: «капитализм versus социализм». Стремление к войне должно исчезнуть из арсенала Запада, если из дихотомии исчезнет социализм. Казалось бы, за этим представлением стояла вся история глобального противоборства XX в. И между тем оно содержало в себе заблуждение. Перестройщики смело вступили на внешнеполитическое поле, которое было усеяно скрытыми под дипломатической поверхностью геополитическими минами. Конкретная разработка политических, экономических, информационных и военных шагов в контексте геополитики не может не находиться «за семью печатями». Это – секретная сфера, где формулируются Вместе с тем информационные механизмы, подготавливающие достижение поставленных целей, и идейное их оформление лежат на поверхности. Эта сфера рассчитана на публичность, на открытое воздействие на мировое общественное мнение. Важно правильно интерпретировать смысл этого воздействия. И здесь в взаимодействие вступают искусство информационного влияния, с одной стороны, и способность информационной контригры – Ключевую роль в информационном воздействии современной геополитики играют академические исследования, придающие целям геополитики общечеловеческую видимость, форму объективного «научного» заключения. И поскольку они «обосновывают» и «сопровождают» реализацию геополитических целей, то, естественно, встраиваются в механику геополитики. В этой связи встает вопрос: как академическая мысль Запада анализирует и оценивает смысл глобальной дихотомии «социализм – капитализм» и как она определяет отношение феномена Идейные основания социализма элиминируют смысловые основания такой геополитики. Их существование действует подобно бактерициду на мир вредных микроорганизмов: основанием социализма является не доминирование одного геополитического субъекта над другим, а международное сотрудничество людей труда, создающих материальные и духовные блага и выигрывающих именно от сотрудничества, а не от господства над другим. В конце XX в. социалистическая система рухнула, а вместе с тем в обратном направлении покатилась и глобальная волна. Это движение служило живительной влагой для казалось бы засыхающих и гибнущих корней геополитики. Феномен обратного движения цивилизационной волны позволяет дать комментарий, благоприятный для капитализма как «конечной цели» истории, глобального явления и, естественно, неблагоприятный для социализма. Такой концептуальный комментарий и дал Френсис Фукуяма (См.: Francis Fukuyama. The Future of History // Foreign Affairs, January / February 2012. Vol. 91. Number 1. P. 53–61.). Он обращает внимание на, казалось бы, странный феномен: глобальный финансовый кризис, начавшийся в 2008 г., не породил подъема американского левого популизма. Наиболее динамичные популистские движения относились к правому крылу, цель которого – регулирующие функции государства, способного защитить простых людей от финансовых спекулянтов. Аналогичные тенденции наблюдаются и в Европе, где левые анемичны, а популистские правые партии оказались на подъеме. Опыт выборов президента Франции в 2012 г. несколько корректирует эту европейскую картину. Однако нельзя отрицать реальность глобального кризиса социализма. Подход Фукуямы интересен тем, что он пытается определить глубинные исторические истоки этого кризиса и находит их в росте численности и влияния среднего класса. Фукуяма утверждает, что те властные идеи, которые формировали человеческое общество за последние 300 лет, носили религиозный характер. Первой секулярной идеологией, имеющей мировой эффект, явился либерализм, возникающий с подъемом торгового, а затем и промышленного среднего класса. К среднему классу Фукуяма относит людей, находящихся между социальной вершиной и дном, имеющих либо реальную собственность, либо бизнес и, по крайней мере, среднее образование. Политическое влияние среднего класса Фукуяма связывает со славной английской революцией 1688–1689 гг., реализацией фундаментального права защиты частной собственности и деятельностью английского парламента. Нельзя не обратить внимания В этой изначальной сущности либерального отношения к демократии, как оказалось, заключалась историческая судьба среднего класса и европейской демократии. Индустриальный прогресс предопределил рост численности и социального влияния пролетариата, тех трудящихся, на плечах которых держалась промышленность, но которые не имели гарантированного правительством права голоса. Борьба за всеобщее избирательное право, т.е. за последовательную демократию, обрела ключевое значение в утверждении легитимности социалистического рабочего движения. Ранние марксисты, считает Фукуяма, верили в то, что они могут одержать победу простой численностью. Но при этом они стали представлять угрозу для гегемонии как консерваторов, так и традиционных либералов. Господствующие экономически и политически классы не могли допустить прихода к государственному управлению лидеров организованного Поворот среднего класса от либерализма к тоталитарной воле, мысли и чувствам нации получил обоснование в концептуальных конструкциях фашизма. В этом контексте можно особо выделить работу Джованни Джентиле «Философская основа фашизма» (1928). Джованни Джентиле исходил из того, что нужное направление политической практике, а значит, и историческому движению можно придать не на путях либеральной демократии, а лишь в том случае, если хаос массового движения будет консолидирован в воле вождя: нация и вождь должны составлять единое целое. Соответственно, Джентиле соединял воедино задачу партии и все инструментов пропаганды и образования для того, чтобы сделать В XX в. фашизм практически осуществил систему манипулирования массовым поведением путем создания информационных образов, как выражения истин исторической и социальной Для потерпевших поражение наций, «униженных и оскорбленных» и вместе с тем имевших великую историю, подлинной терапией духа мог быть образ собственного величия как абсолютной цели истории, а значит, и превосходства над другими народами. Такой образ и стал формироваться на «научной» основе. На этом строился стратегический и идеологический расчет главарей фашизма. Геополитика становится открытой и скрытной, грубой и гибкой, что и должно обеспечить ей конечный исторический успех. Информационно-идеологическая монополия вождя нации позволяет создавать любой образ геополитического врага номер один в зависимости от целей внешнеполитической стратегии и Э. Файе полагает, что содержание семинаров позволяет без колебаний утверждать, что Хайдеггер мобилизует свое философское мышление, чтобы не просто интерпретировать, но также и легитимизировать гитлеровское толкование «народной революции» и «народного государства». Получается, что философия Хайдеггера – это философия нацизма. С этой позицией выражает свое несогласие Флориан Гроссер, сотрудник отдела философии Мюнхенского университета им. Людвига-Максимилиана. Он считает, что вопреки своим надеж- Отсюда можно сделать вывод, что «преодоление» метафизики Хайдеггером имело скрытый антигитлеровский прицел. Эта точка зрения не представляется абсурдной. Можно предположить, что Хайдеггер вплотную подошел к пониманию фундаментальной ущербности метафизики абсолютной выгоды расы. Открытость Бытия позволяет выявить совпадение абсолютного с ничто, поскольку именно ничто является абсолютным и конечным «основанием» свободы. Это значит, что абсолютная выгода мирового господства заключает в себе ловушку фундаментальной неопределенности, что и проявляется исторически в крушении великих империй. Исходя из своего толкования корневых оснований Бытия, питающих Характерно, что Флориан Гроссер подмечает фундаментальное непонимание Файе позиции Хайдеггера. Хайдеггер в свое лекции о Ницше охарактеризовал моторизацию вермахта как метафизический акт. Файе интерпретировал это суждение как легитимизацию доминирования нацизма. На самом же деле, когда Хайдеггер определяет агрессивный и жестокий экспансионизм Гитлера как «метафизический», это свидетельствует о его разочаровании в реалиях нацизма. Нацизм своей субъективной метафизике пытался придать объективную форму путем использования искусства. Субъективизм в политике обретает видимость культуры: эстетика и преступная политика сливаются в единое целое. В расистской идейной направленности фашистского искусства и заключалось его коренное отличие от искусства социалистического реализма. Красота внешних парадов, воодушевление, возникающее при видении разрушающей мощи оружия, ощущение Именно фашизм открывает и создает феномен народа как «плюрального субъекта», как человеческой массы, превращенный в целое стаи, где классовые, профессиональные и иные различия обретают общий вектор социальной, политической и идеологической жизни и подчиняются дирижерским движениям вождя. Означает ли это полную деструкцию свободы, как полагают некоторые критики тоталитаризма? Это – крайне упрощенный, идеологически Прежде всего необходимо ответить на вопрос: как изменяется восприятие свободы, как толкуются ее атрибуты? Разве идентично толкование свободы бизнесмена и наемного работника, профессора университета и вора в законе? Свое толкование свободы давали и идеологи фашизма. Фашизм – это свобода расистскиориентированного плюрального субъекта. Теоретический аспект концепции свободы проясняется в процессе обсуждения темы: «Свобода или Согласие?», которая была поставлена Муссолини. Он считал, что оба понятия нераздельны, одно включает другое. Авторитет государства и свобода граждан образуют непрерывный круг, в котором авторитет предполагает свободу, а свобода – авторитет (См.: Giovanni Gentile. The Philosophic Basis of Fascism // Foreign Affairs. January / February 2012. Vol. 91. Number 1. P. 17–18). Речь, таким образом, шла о том, как абсолютный авторитет лидера воспринимается волей массы, которая в свою очередь позиционируется как воля нации, ее свободное выражение. В этом контексте проблема свободы проявляется как проблема идеологической ориентации лидера нации. Абсолютный авторитет лидера несет в себе амбивалентный смысл, поскольку он предполагает и легитимизацию несвободы. Лидер становится самодержцем Закона. Закон из абстракции власти превращается в объективацию воли лидера как выражения внутренней воли народа. Это значит, что политические движения, противостоящие этой единой воле, «утрачивают» национальный Государство для фашизма всегда находится в становлении, оно в его руках. Фашистское государство, утверждал Джентиле, демократическое par excellence. Оно существует постольку, поскольку граждане позволяют ему существовать – все граждане, а не тот или иной конкретный гражданин. Что же происходит с сознанием среднего класса в этом процессе? Сохраняет ли он свои базисные ценностные установки? Оказывается, в тоталитарном Возникает новый взгляд на реалии общества. Реалии общества могут формироваться информационно наряду с материальными реалиями. При этом они могут становиться доминирующими в своем воздействии на массовое поведение. Этот аспект реалий жизни и Таким образом, интернациональная волна, которую подняла Октябрьская революция 1917 г., должна была исчезнуть. Геополитическая обстановка в мире менялась коренным образом. Средний класс, спасая свой статус и свою собственность, осуществив духовное превращение, отрекся от принципов классического либерализма, гипертрофировав его недемократические элементы. Вместе с тем он поверил в свою миссию господина над всем миром. Он принял геополитическую доктрину расширения жизненного пространства и установления мирового господства арийской расы. Но здесь он вступил в противоречие не только с социализмом, но и Таким образом, мы имеем дело с реальным философским опытом XX в. Может ли он быть актуальным для нашего времени?
3. Либеральная демократия как новый мировой порядок: Эрозия иллюзий
| |
|
| |
Главная » »