Непроясненность как характеристика сознанияXX век, если рассматривать его с точки зрения духовного опыта человечества, открыл глаза на чрезмерность претензий рациональной ментальности на достижение полного и абсолютного знания. Представление, согласно которому, исходя из истинных предпосылок, свободных от субъективных нравственных представлений, человек может найти техническое решение любой задачи, опрокинуто исторической иронией. Вера в безграничные возможности техники и технологий привела к созданию возможностей самоуничтожения человека различными способами: либо путем применения оружия массового уничтожения, либо с помощью экологических «бомб». Вера в эмпирическую истину различий обернулась расистскими и классовыми доктринами, приведшими к расколу общества и человечества, к невиданным ранее человеческим жертвоприношениям и массовым разрушениям. Разум означает умение верно определить соотношение целей и тех средств, с помощью которых они могут быть реально достигнуты. Отметим, в частности, вывод о «сдаче» человеком как существом разумным своих привилегированных в мире природы позиций. Философская мысль XX в. все более фундаментально осваивает учение немецкого философа Франца Брентано (1838–1917) об интенциональности. Понятие интенциональности открывает, что человеку дано лишь переживание, фиксирующее отнесенность чистого сознания к интенциональному объекту. В отношении субъекта к объекту и существует принципиальная непроясненность. Непроясненность не создает вакуума в сознании. Оно заполняетразличными образами. Эта образная непроясненность – общее явление. Оно и становится «портным нашего языка и концепций»14. Если непроясненность – это портной концепций, то тогда имеет смысл фанатичная духовная идеологическая активность? На самом деле подлинная просвещенность и определенная доза скептицизма теперь идут рука об руку. Вместе с тем непроясненность – это необходимое и достаточное условие, чтобы быть в «игре», жить самому и давать жить другим. Непроясненность сознания нельзя, однако, путать с искажением действительности, доступной человеку. Так, например, существует знаменитая фотография Ленина, произносящего речь в Москве в годы революции. Слева от него и, соответственно, справа на снимке внизу около трибуны стоит Троцкий. Когда Сталин устранил Троцкого, эта фотография вновь появляется в учебниках по истории, но уже без Троцкого. Новая версия представляла Ленина говорящим в отсутствии Троцкого, но она искажала действительность. Новое фото Ленина можно сопоставить с урезанной цитатой. Но это такое урезание, которое представляет несуществующую в действительности ситуацию существующей. Реальная онтологическая непроясненность относится к сущности явлений. Так, например, когда ученые фиксируют факт невозможности существования независимого кварка, то они не могут дать ясного ответа на вопрос о природе этого явления. Здесь возможны различные версии: либо у нас пока что недостаточно энергии, чторазъединить кварки; либо такова природа кварков, и они всегда существуют только в соединении друг с другом; либо человек, поскольку он состоит из материи, а материя из соединенных кварков, может выйти за пределы этой реальности и будет всегда видеть кварки соединенными. Вместе с тем существует и символическая непроясненность, которая не искажает, а «урезывает» информацию о реальном явлении для того, чтобы этой информацией было удобно пользоваться: карты, диаграммы, сигналы навигации, профессиональный язык и т. д. Все это требует четких критериев соответствия и несоответствия. Если сам человек не обладает абсолютным разумом, то тогда мы должны соответствующим образом оценить и ментальность животных. Их ментальность также может рассматриваться как один из вариантов сочетания ясности и неясности, знания и незнания. Мы сейчас понимаем, что представление о том, что человеку доступна абсолютная истина, сыграло с ним злую шутку. Человек был готов во имя абсолютной истины на все, в том числе и на любое преступление. Абсолютные истины, однако, представали перед человеком в своем расщепленном виде: либо как истины откровения, как знание того, что будет со всем миром в самом конце, либо как истина Истории, как знание ее конечной цели. В этих альтернативах абсолютной истины формируется самосознание людей и сегодня. В этом смысле вполне правомерно говорить о непроясненности сознания. Если виртуальную реальность рассматривать как произвольную фантазию, то сведения о ней будут означать засорение системы информации. Информационный мусор дезориентирует человека, подталкивает его к неадекватным действиям. Реальная возможность, однако, – это не пустая фантазия. В ней содержится объективный смысл. В физике виртуальное бытие отождествляется с особым состоянием частиц, благодаря которым осуществляется взаимодействие на субатомном уровне. Вместе с тем очевидно, что в отношении виртуального бытия всегда можно определенно утверждать, насколько оно объективно возможно. Эта размытость границ между возможным и невозможным позволяет сохраняться представлениям, которые исторически сложились в структурах мировых религий. Рай, Эдем, с одной стороны, Тартар, Ад – с другой, или Нирва – это абстрактно возможные состояния конечного бытия человека. Они оказывают воздействие на массовое поведение. Этих состояний как бы нет в реальности, но в то же время они и реальны, поскольку являются причиной поведения людей, порождают тяготение определенным поступкам или вызывают их отвержение. Виртуальное бытие не связано необходимым образом со структурой религиозного сознания. Оно может обретать независимость по отношению к нему. Так, например, представление о равных естественных правах человека, данных ему от рождения, легло в основу понимания «истинного», «правильного» общества как общества свободы, равенства и братства. Истинное» общество есть виртуальное бытие, ориентация на которое обусловила пафос буржуазных, и не только буржуазных, революций, ломавших освященную религией сословную иерархию. Специфика виртуального бытия определяется заключенным в нем тождеством бытия и небытия. Виртуальное бытие – это становление. Как известно, это – ключевое понятие в «Логике» Гегеля. Философия Гегеля считалась спекулятивной, что произвольно истолковывалось как оправдание произвольного фантазирования. Однако, как оказалось, спекулятивно открытое Гегелем тождество чистого бытия и небытия нашло сегодня экспериментальное подтверждение. Примером этого является открытие кварка. Здесь лежит ключ к объяснению необычных исторических явлений. Социальные теоретики долгое время не могли объяснить лежащих поверхности странностей: каким образом из незначительных явле ний вырастают грандиозные события? Скажем, появление пророка Мохамеда на Аравийском полуостро и проповедь ислама на основе своеобразного толкования Библии сами по себе не являлись событиями огромного исторического масштаба. Но следствие этого события – появление арабов через сто лет Дело в том, что в этом незначительном событии объективно заключалась мощная потенция. Но как ее вычислить в момент возникновения – вот в чем вопрос. Если мы находим подступы к решению этой проблемы, мы получаем механизмы предвидения. Социальные науки, как правило, оперируют с тем, что есть, с наличными фактами, а не с возможностями. Виртуальная реальность долгое время была для них неким «фантомом». Исключение таких «фантомов» из системы социального знания привело к формированию позитивистской ментальности, которая логически пришла к отождествлению исторического процесса с естественной эволюцией. Получалось, что в обществе действуют объективные законы, которые не зависят от сознания и воли людей. Считалось, что обязательно случится то, что должно случиться. В сущности – это фаталистский взгляд, совпадающий с концепцией предопределения. Вопрос заключается в том, существует ли эмпирический эквивалент виртуальной реальности, который может обрести информационную форму. Такой эквивалент мы может определить, хотя и видим его неполноту. Одним из реальных эквивалентов виртуальной реальности можно считать намерение. Намерение через систему действий может обрести видимую эмпирическую действительность. Выявление и определение намерения, как и рассмотрение возможностей его реализации – это один из ключевых моментов современных систем информационных ориентаций. Вместе с тем приобретает ключевое значение для определения объективности информации выявление действительной возможности как реальности особого рода. Применительно к информационному обществу проблема проясненности или непроясненности сознания встает в контексте выявления действительных возможностей и определения образцов позитивного смысла бытия. Именно в этой сфере информационной реальности больше всего произвола и бессмыслицы. Дело в том, что ни намерения, ни образец не рассматриваются в качестве приоритетов научного анализа. Между тем в современной ситуации намерение и образец могут становиться носителями кода цивилизационного бытия. Этот код интерпретируется как ключ, открывающий дверь, ведущую к желаемому обществу. Здесь мы имеем дело с объективностью особого рода. Знание кода придает человек ту определенность, которая совпадает со свойствами целого – данной цивилизации. Это вместе с тем и возможность непрерывного воспроизводства цивилизацией самой себя во все новых поколениях людей. Код цивилизационного бытия, даже если он не получает своей практической реализации закрепляет представление о нравственных и социальных принципах как особой идеальной реальности, трансцендентальном бытии. Трансцендентальное бытие существует как не зависящее от эмпирического мира. В этом смысле оно всегда виртуально существует как универсальная цель. Если мы с этой точки зрения посмотрим на те битвы, которые в минувшее десятилетие развертывались на наших глазах, то увидим, что трансцендентальное бытие как код новой жизни и реальное бытие как схватка за перераспределение собственности находились в параллельных плоскостях. Сознание основной массы населения находилось в виртуальном бытии, и это определяло характер его политического поведения. В массовом сознании виртуальная реальность преломлялась через призму эсхатологических ожиданий. Вместе с тем нельзя не видеть, что виртуальная реальность может выступать не только в форме эсхатологических ожиданий, но и в качестве исчисляемой и предсказуемой реальности. Например, если все индивиды станут гомосексуальными, то тогда человеческий род прекратит свое существование в одном поколении. Или: если эпидемия СПИДа охватит большинство населения той или иной страны, то тогда данная страна станет «свободной» от человеческого присутствия, будет объектом нового заселения. Или: если большинство населения определенной страны превратится в наркоманов, то тогда данная страна лишится творческого потенциала, перспектив, своего экономического, социального и культурного развития. Мы можем продолжать эти если, имея в виду, что они отражают научно предсказуемую реальность. Соответственно необходима качественно новая система массовой информации, обеспечивающей своевременность информации о реальных, хотя и скрытых, угрозах. Как оказывается, человеку крайне сложно объективно смотреть на себя даже с точки зрения той перспективы, которую он формулирует собственной деятельностью. Поэтому научно-аналитическая информация нередко мотивирована некоторой исходной предпосылкой, которая «выстраивает» информацию в соответствии с заданными самим человеком интересами. Однако сегодня человек вынужден смотреть на себя с отстраненной позиции, с позиции, выходящей за пределы его собственной экзистенции. И это прежде всего определяется противоречием, которое создает человек своей производственной деятельностью: совпадение нарастающего комфорта с формированием реальных предпосылок прекращения жизни человеческого рода. Этот парадокс технической цивилизации требует своего осмысления. Если он вытекает из несовместимости кода бытия Природы и цивилизационного кода, то тогда разрешение этого противоречия будет фатальным и не в пользу человека. Примечания1 См.: Lerner B. Dov. The materialist mentality Revisited //Human Studies. 1994. Vol. 17.№ 4. P. 449–457. | |
|