Если нормальное общество зависит от коллективного свободного выбора, то тогда закономерно встает вопрос: на что должен быть нацелен этот выбор и как добывается знание об основаниях этого выбора? Нормальное общество, как и всякое иное, есть нечто целое. Стало быть, целенаправленность выбора зависит от способности выделять целое, находить его эмпирический эквивалент. Вторая задача, связанная с первой, заключается в обеспечении сохранности целого. Целое есть определенная гармония. Соответственно, каждое общество должно вырабатывать свое сакральное отношение к целому, формирование у всех общего отношения к этому целому. Только таким образом все население, обитающее в данной стране, превращается в народ, обладающий своим самосознанием, направленным на сохранение целого. Сакральное отношение к целому не выводится непосредственным образом из чувственного опыта и не всегда имеет логическое обоснование. Оно определяется значимостью целого для жизни каждого здесь и теперь и для жизни рода в исторической перспективе. Иными словами, значение здесь основывается на интуитивном видении перспективы, исходя из знания исторического прошлого. В этом слиянии прошлого и будущего выявляется критерий отношения к настоящему, понимание его истинности или неистинности, ибо «не все, Для Вл. Соловьёва проблема основания коллективного свободного цивилизационного выбора была одной из центральных. С попыткой найти решение этой проблемы и связана гносеология цельного знания. Эти моменты цельного знания объясняют суждения Вл. Соловьёва, согласно которым «познание истины так же недоступно для отвлеченного рационализма, как оно оказалось недоступным для отвлеченного реализма и эмпиризма»13. Вл. Соловьёв приходил к выводу, что постижение абсолютного возможно лишь через особый опыт, в котором охватывается безусловная реальность. Безусловное определяется через абсолютное как сверхсущее и сверхмогущее. Абсолютное трактуется как ничто и все. Ничто, поскольку абсолютное не есть что-нибудь, и все, поскольку оно не может быть лишено чего-нибудь. Соответственно толкуется и истинность предмета. Предмет не становится истинным от того, что я его ощущаю, или от того, что я его мыслю, я могу ощущать и мыслить также и не истинное. Понятием истины требуется безусловная реальность и безусловная разумность14. Статус безусловности предмет получает от религиозного сознания. Именно на этой общей исходной предпосылке эмпирическое и рациональное познание должны были обрести такую направленность, которая предопределяла их истинность. Значит ли это, что знание безусловного вообще невозможно в границах научного мышления? Нет, не значит. Но это знание опирается на методологию гуманитарного знания, имеющего свою специфику. Игнорирование этой специфики порождает иллюзорное видение бытия, которое выдается за подлинное бытие. Характерно, что такое иллюзорное видение возникает через 100 лет после смерти Вл. Соловьёва, в эру триумфа информационных технологий.
В информационном обществе возникают условия для образования суррогата цельного знания. Продуктом такого знания становится некое идеальное в своем совершенстве целое, которое, однако, не может быть реализовано в социальной действительности. Кентавр – это некое совершенное целое, но это лишь мифический образ; любая попытка «пришить» торс человека к туловищу коня закончится гибелью того и другого. Но не может ли быть реальным информационный образ, если мы допускаем тип бытия, находящегося в иных измерениях сравнительно с реалиями материального бытия? И не может ли такой образ служить выходом за пределы противоречий социального Попытку дать решение этой проблемы сделал Владислав Мудрых в своей книге «Теория интеллектуальной эволюции»15. Автор пришел к выводу, что идея соединения религии и современной науки может быть реализована на основе информатики. Он утверждает, что фундаментальный переход от медленных привычных форм передачи информации в виде письма, книг, фильмов к загрузке компьютерных файлов является ключевым фактором перехода функций носителя разума от биологической формы живой мыслящей материи (человеческое тело) к неживой, небиологической форме мыслящей материи в виде компьютерного микропроцессора16. Как представляется, конгломерат интеллектов неорганической материи может общаться специфическим образом с человеком. Так, он может избрать для общения с человеком голографический образ Христа, который является центром виртуального присутствия суммарного опыта17. Так объясняется синхронизация поведения человечества путем создания Библии, создания единого мудрого, всепрощающего существа вселенских масштабов, имеющего целью познание и совершенство в высшей абстракции. Возможность такой синхронизации возникает вследствие естественной эволюции уровней поведения от врожденных стереотипных форм адаптации, таких как таксисы и рефлексы, характерных для простейших форм жизни, червей и насекомых, до приобретенных и поддающихся модификации форм, связанных с мышлением. Человек отождествляется с третьим типом головного мозга, обладающим отличной от инстинктивной и рефлекторной способностью рассудочной деятельности. Вместе с тем полагается, что есть четвертый тип головного мозга – интеллект неорганического носителя18. Третий мозг объявляется основанием стандартного типа личности, а свойственные этой личности религии и идеологии рассматриваются как синтезированные генерационные Software – программы унификации и стандартизации человеческого мышления. Четвертый же мозг является носителем процессорного мышления. Так, оксфордский поэт Роберт Макферлейн в своей поэме утверждает, что теперь «технические воплощения божеств захватили даже пророков», что когда вы умрете, вас воскресит машинный дух микрочипа, «технология сделает всех нас бессмертными». Так находят свое разрешение фундаментальные проблемы бытия. Вл. Соловьёв стремился найти основание свободного цивилизационного выбора путем опоры на абсолютное общее в религиозном сознании. Вл. Мудрых предпринимает попытку свести абсолютное к информационной синхронизации массового поведения. Мы здесь не находим адекватной расшифровки абсолютного. Между тем без такой расшифровки нельзя правильно понять и характер цивилизационного поведения человека.
2. Квалиты смысла Расшифровка абсолютного оказывается тесно связанной с решением фундаментальной проблемы смысла. Когда мы говорим о знании абсолютного, мы одновременно признаем истинность этого абсолютного для нас. Но природа этой истинности отлична от простой информации, адекватного отражения реального факта, феномена или открытия закона взаимодействия естественных явлений. Речь в данном случае идет о том, что индивид признает истиной своей жизни, т. е. ее подлинностью в отличие от бессмысленного существования. Сканирование индивидуальности и помещение ее образа в безличные файлы не решает проблемы смысла. Истинность бытия человека неразрывно связана с реальностью жизни. Соответственно, она зависит от смысла в контексте реальной жизни. Но как определить этот смысл, если жизнь – это сложное, со ставное явление? Если мы говорим о сложности эмпирически данного явления, то имеем в виду, что явление состоит из частей. Соединив части, мы получаем сложное целое. Знание целого предполагает знание частей. Т. е. мы вначале аналитически разбиваем целое на его части, постигаем их, а затем осуществляем синтез, соединение частей и получаем целое. Все знают игры по складыванию кубиков, стороны которых кажутся разрисованными произвольным образом. Если, однако, мы складываем кубики в определенном порядке, то перед нами возникает картинка. Значит, в отдельных кубиках заложен какой-то общий смысл, который, однако, проявляется лишь в том случае, если кубики соединены определенным образом. Сумма кубиков самих по себе не составляет целого. Целое возникает тогда, когда из суммы всех кубиков рождается смысловая картинка. Здесь мы можем провести аналогию с обществом. Общество состоит из классов, отдельных индивидов, этнических групп, профессиональных объединений. Оно имеет различные географические регионы, промышленные и сельскохозяйственные, научные центры. Все эти части в своей сумме не образуют целого до тех пор, пока они не создают инфраструктуру жизни, в которой каждый находит себя, свою самореализацию. Так возникает смысловое целое жизни социума, соединяющего индивида с обществом. Именно на страже этого целого и стоит обладающий адекватным социальным самосознанием человек. Ни эмпирические исследования различных сторон общественной жизни, ни спекулятивное конструирование социального идеала в качестве единственно истинного общества не могут заменить адекватное социальное самосознание. Основа социального самосознания – это знание целого. Без знания целого начинается дробление самосознания в соответствии с существующими в обществе этническими, социальными и иными различиями. Если нет понимания функций и роли знания целого, то не следует ожидать и осмысленного правильного массового поведения. Массовое поведение будет обречено на движение от одной крайности к другой. При этом в каждой из крайностей находит истину своей жизни только какая-то часть общества, подчас весьма незначительная. Большинство обречено на некую неудовлетворенность жизнью, на ощущение обманутости. Так возникает социальная нестабильность. В этой ситуации искусственно создаются суррогаты целого. Целое возникает как продукт насилия. Власть искусственно формирует места социального ада для тех, кто склонен к протесту и бунту. В этой ситуации большинство испытывает счастье лишь потому, что не попало в зону ада. Это большинство декларирует свою принадлежность к целому данного общества, как Ф. Достоевский в образе Великого Инквизитора пророчески угадал те механизмы, которые широко использовались в ХХ в. для консолидации общества как целого и создания иллюзии общего счастья. Вместе с тем необходимо признать, что в истории не рождалось такого социального целого, в котором все индивиды находят свою подлинную самореализацию. Но каждая цивилизация – это целое, образ жизни, который признается как истина, имеющая реальный смысл. В этой истине народ воспроизводит себя из поколения в поколение. Сохранность целого соответствует коренным интересам народа. Сакрализация целого осуществляется с помощью религиозных и идеологических символов. Масса воспринимает символы целого с возвышенным чувством, которое она не может объяснить. Возвышенность чувства здесь обусловлена эмпирическим соприкосновением с целым как проявлением абсолютного. Это довольно странное абсолютное. Нахождение истинного целого – результат компромиссов на всех уровнях жизни, нахождение гармонии частей, удовлетворяющей данное общество в своей сущности, в своей основе, в чем-то самом главном. Это и есть тот социальный смысл, который можно назвать абсолютным, поскольку именно от него зависит судьба данного народа, данной страны, данной цивилизации. Цельное знание в своем рациональном истолковании – это постижение смысла абсолютного. Абсолютное в жизни личности и абсолютное в жизни социума – это разные, хотя и взаимосвязанные явления. Для индивида здесь возникает проблема: какому абсолютному он должен отдать приоритет? Но для того, чтобы осмысленно подойти к этому вопросу, необходимо уяснить смысл собственной личной жизни. На поверхности жизни смысл выступает как сложное составное явление. Части жизни – это детство, юность, зрелость, старость, это женитьба, семья, дети, карьера, материальное благополучие, содержательная духовная жизнь, путешествия. Если сложить эти части вместе, то получается благополучная жизнь, которая и может быть представлена в качестве составной картины смысла жизни. Однако в сущности – все это предпосылки смысла, а не сам смысл. Смысл отвечает на вопрос: ради чего все это? Смысл – это некое единство всех частей жизни, но сам он не распадается на части и не складывается из Каждый стоит перед вопросом о смысле, но отвечает на него по-разному. Человек может быть просто счастлив и считать, что он знает смысл непосредственным образом. Несчастный может считать, что никакого смысла нет. Эмпирически наличие смысла постигается через его внезапный распад. Смысл как воздух: когда он есть, его не замечают; когда он вдруг исчезает, наступает смерть. Так, например, утрата любимого человека может стать причиной такого распада частей жизни, хотя сами по себе в отдельности они могут быть признаками благополучия. Возьмем, например, интересное с этой точки зрения признание Юрия Нагибина, сделанное В смысле абсолютного проявляется специфика феноменальной реальности. Ее субъектный компонент создает возможность того, что весь универсум, весь мир как бы проецируется во что-то одно, имеющее для субъекта абсолютный смысл. Распадается это одно, распадается и смысл всего мира, универсума. Распад способности соединять все в одном делает для человека явленным «свинцовый мрак жизни». Сложность смысла здесь заключена в единстве, своего рода атоме некоего странного идеальнореального бытия. Назовем его квалит (от латинского qualitas – качество). Квалит – это атом качества, идеально-реальная определенность смысла. Для Гобсека, например, смысл жизни заключается в деньгах, их накоплении. Истинность этого смысла Гобсек переживает непосредственным образом. Он знает истину. Но это истина для него, как, впрочем, потенциально и для любого иного, познающего ее в своих Для Ромео смысл жизни заключен в любви к Джульетте. Истинность этого смысла Ромео также переживает непосредственным образом и подтверждает искренность своего переживания собственной смертью. Для Леди Макбет смысл жизни заключен в высшей власти. Имеется ли у квалита структура? Если да, то можно ли ее описать? Квалит парадоксальным образом соединяет несуществующее с существующим.
Сколь бы обширной и сколь бы точной ни была информация, заложенная в безличную информационную систему, человек не отождествляет ее с абсолютным. Вся информация рядоположена. Абсолютное же выходит, выпадает из обычного ряда. В абсолютном заключена судьба человека. Деструкция квалита означает и деструкцию личности вплоть до ее физической гибели. Так, если Ромео теряет Джульетту, то смысл его жизни распадается, и он кончает жизнь самоубийством: он одновременно утрачивает и цель жизни и то свое состояние, которое он признает как истинное бытие. Если банкир сталкивается с крахом своего банка, который был смыслом всей его жизни, то он может выброситься из окна. Такие случаи – не редкость. Если индивид в структуре данного квалита находит смысл своей жизни, то возникающая зависимость воспринимается как абсолютная. Здесь мы находим объяснение того, почему индивиды поразному знают абсолютное – как явление природы, как духовное явление, как личность или как безличное начало. Это объясняет также и то, почему безусловное доказательство Кантом невозможности познания Абсолюта, находящегося за пределами нашего опыта, не привело, однако, к выпадению понятия Абсолюта из обыденного и философского мышления. Выявление связи квалита смысла с абсолютным обнаруживает его качественную характеристику как целого. Нельзя сказать пол-квалита, треть квалита, четверть квалита. Квалит всегда нечто единое. Но квалит может иметь разную степень интенсивности, подобно тому как цвет может быть темно-красным или розовым, темно-зеленым или светло-зеленым. Попадание человека во власть определенного квалита может зависеть от обстоятельств его жизни. Если в раннем детстве человек узнает прелести полной свободы, которая воспринимается поверхностно как реализация любых желаний, то он начинает полностью зависеть от своих капризов. А это приводит к краху личности. Здесь высвечиваются связь и противоречия между абсолютным индивидуальным и абсолютным социальным.
Индивидуальное абсолютное постигается его непосредственным переживанием. Абсолютный смысл социального квалита не дан непосредственным образом как индивидуальное переживание.
Массовое сознание обнаруживает склонность к восприятию абсолютного в особых ситуациях: когда кажется невозможным осуществление жизненно важных социальных функций, возникает субъективная апелляция к абсолютному как фактору превращения невозможного в действительность. Совпадение определенных реалий с осуществлением коллективного устремления превращает эти реалии в символы абсолютного. Это могут быть и счастливые обстоятельства, и те или иные личности, обретающие харизматический смысл. Так возникают общие переживания абсолютного, которые передаются из поколения в поколение, закрепляются в символах и становятся частью традиции. Традиция – это хранилище квалитов исторического смысла, и как таковое оно превращается в фактор социальной консолидации, а значит, и сверхъестественной (не природной) силы общества. Приобщенное к традиции население обретает качества народа как единого целого. Индивид, противопоставляющий себя традиции, впадает в грех, в ересь и таким образом ставит себя вне общины, добровольно обрекает себя на остракизм. Через призму традиции Сакральные символы, вошедшие в традицию, становятся конкретным эквивалентом абсолютного. Они начинают влиять на массовое поведение так, как влияют физические явления. Россия прошла большой путь в осмыслении и истолковании квалитов исторического смысла. Это осмысление находит выражение в Русской Идее, которая исторически находит воплощение в представлениях о Москве как Третьем Риме, Святой Руси, Российской империи, Москве как центре мирового коммунистического движения. Эти представления определяют и символы и формы цивилизационного поведения. Каждому квалиту исторического смысла соответствует и речь, слово, выражающее этот смысл. Это – не любое слово, а Слово, выражающее абсолютную связь индивида и общества. Девальвация Слова означает массовый духовный кризис. Масса перестает верить в Слово. Слово-символ теряет власть над людьми, превращаясь в пустой звук: «И касаясь торжества, Какая боль! Распад квалита социального смысла порождает массовые стремления заполнить абсолютный смысл количественными суррогатами: иметь как можно больше любовных приключений, посетить как можно больше экзотических стран, попробовать вкус как можно большего числа экзотических блюд и вин и т. д. и т. п. Здесь возникает ощущение связи с бесконечностью. Но очевидно, что это погружение в пучину дурной бесконечности: количество не может компенсировать отсутствие качества.
| |
|
| |
Главная » »